ALISON STEWART, хост:

Это ВЫПУСК НА ВЫХОДНЫЕ от новостей NPR. Я Элисон Стюарт.

Представьте себе вид иностранного заклятого врага, который бродит по Америке, целует младенцев, его приветствуют толпы, пресса следит за каждым шагом, в то время как драчливый мировой лидер критикует американский образ жизни и бросает остроту в адрес местных лидеров.

Не нужно себе это представить — все случилось. В этом году исполнилось 50 лет со дня необычного визита в Соединенные Штаты тогдашнего генерального секретаря Коммунистической партии Советского Союза. Никита Хрущев использовал любую возможность, чтобы рассказать свою точку зрения всем, кто его слушал.

Например, этот момент из его поездки, где он объяснил, что на самом деле имел в виду, когда сказал Америке: «Мы тебя похороним».

Г-н НИКИТА ХРУЩЕВ (бывший генеральный секретарь Коммунистической партии Советского Союза): (Через переводчика) Когда я говорил о захоронении, это не следует понимать буквально, дословно, как будто кто-то собирался взять лопату. и начать хоронить кого-нибудь.

СТЮАРТ: Эта поездка — тема новой книги «K Blows Top: Комикс времен холодной войны с Никитой Хрущевым, маловероятным туристом Америки». Питер Карлсон, бывший обозреватель The Washington Post, является автором «K Blows Top», и он присоединяется к нам в студии. Привет Питер.

Г-н ПИТЕР КАРЛСОН (автор книги «K Blows Top: Комическая интерлюдия времен холодной войны с Никитой Хрущевым, маловероятным туристом Америки»): Здравствуйте.

СТЮАРТ: Итак, «K Blows Top» — один из настоящих заголовков его поездки.Прежде всего, расскажите нам, о чем он расхохотался и почему мы называли его только К. в заголовках.

Г-н КАРЛСОН: Они назвали его К., потому что Хрущев — очень длинное имя и оно не помещалось в заголовках. Итак, заголовок, из которого я взял эту историю, был в New York Daily News после того, как Хрущев сорвался, потому что ему не разрешили пойти в Диснейленд. Заголовок состоял из трех строк: Denied Tour of Disneyland, K Blows Top. Один из моих любимых изданий вышел до приезда Хрущева: «Хрущев получает бесплатную химчистку».

(Звук смеха)

Г-н КАРЛСОН: И еще один из моих любимых рассказов о человеке, который сошел с ума и убил двух человек после того, как посмотрел приезд Хрущева по телевизору. Заголовок был таким: «Видит К. по телевизору, значит, он убивает 2.

СТЮАРТ: И все они настоящие заголовки, и все они реально произошли.

Мистер КАРЛСОН: Я не мог это наверстать.

СТЮАРТ: Давайте поговорим о происхождении визита. Головной воин холодной войны того времени, советский лидер ступил на У.С. почва. На самом деле это был своего рода дипломатический сбой. На самом деле его не просто пригласили прогуляться по Соединенным Штатам. Что случилось?

Г-н КАРЛСОН: Ну, Хрущев угрожал сделать что-то неустановленное плохое с Западным Берлином, а Советы, американцы, британцы и французы вели переговоры о Берлине в Женеве. Президент Эйзенхауэр, надеясь достичь договоренности в Женеве, решил пригласить Хрущева в Соединенные Штаты и написал письмо Хрущеву.

И письмо одному из помощников Хрущева передал чиновник Госдепартамента по имени Роберт Мерфи. И Мерфи должен был сказать своему помощнику, что приглашение было связано с условием, и условием было то, что если они придут к соглашению в Женеве, то Хрущев будет приглашен в Соединенные Штаты. Но Мерфи забыл об этом сказать.

Хрущев получил письмо и сразу сказал: «Конечно, я приеду». Как насчет того, чтобы позволить мне поездить по стране на пару недель? Айк мало что мог сделать.Он не мог отозвать его.

СТЮАРТ: Но он очень рассердился на это, Эйзенхауэр.

Мистер КАРЛСОН: Он был очень рассержен, и он сильно отругал Мерфи.

СТЮАРТ: Как был составлен маршрут?

Мистер КАРЛСОН: Было много споров по этому поводу. Тысячи американцев написали: «Пожалуйста, приходите ко мне домой, на собрание моей ложи, в мой город, на мою фабрику». Наконец, по сути, они отпустили Хрущева туда, куда он хотел, то есть в Вашингтон, Нью-Йорк, Голливуд, Сан-Франциско и сталелитейный завод в Питтсбурге, а оттуда на переговоры на высшем уровне с Айком в Кэмп-Дэвиде.

СТЮАРТ: Была ли сделана дипломатическая работа? Потому что каждый раз, когда американские дипломаты или Генри Кэбот Лодж, который был своего рода его хранителем, показывали ему что-то удивительно американское, Хрущев просто говорил: у нас это лучше в Советском Союзе или, это не так уж хорошо.

Мистер КАРЛСОН: Ну, правильно. Кроме хот-догов — ему очень понравились наши хот-доги. Также ему понравились шкафчики на Юнион-Стейшн в Вашингтоне. В Советском Союзе вы проверяли свое пальто или сумки, пока ждали поезд, и вам приходилось стоять в очереди.А Хрущев был очарован шкафчиками на вокзале, куда можно было положить свои вещи, положить четвертак и вынуть ключ.

СТЮАРТ: Вы много пишете о том, как за ним просто следили толпы репортеров. Как вы думаете, повлияла ли эта поездка на освещение в СМИ надолго?

Г-н КАРЛСОН: Думаю, да. Скотти Рестон, обозреватель The New York Times, написал колонку о том, как Хрущев, Лодж и все остальные люди на самом деле не разговаривали друг с другом, а общались со средствами массовой информации.И сам Хрущев инстинктивно понимал это, и он знал, что его поездка была не столько дипломатическим туром, сколько большим телешоу, в котором он играл в главной роли нового харизматичного лидера этого молодого и динамичного коммунистического мира, каким он видел его в то время.

СТЮАРТ: Одним из представителей СМИ во время всего этого был Дэниел Шорр, которого, конечно, мы все знаем по NPR, но в то время он был корреспондентом CBS, верно?

Мистер КАРЛСОН: Да. Он был в России. Он бегло говорил по-русски, и я думаю, что его выгнали пару лет назад, и он участвовал в турне 1959 года, а затем снова, когда вернулся Хрущев в 1960 году.

СТЮАРТ: Итак, Питер, я бы хотел, чтобы вы прочитали отрывок из книги, в котором появляется Дэн Шорр. И мы действительно попросили Дэна Шорра сыграть роль Дэна Шорра.

Г-н КАРЛСОН: Хрущев едет в поезде из Лос-Анджелеса. Они остановились на остановке по свистку, он вышел и встретился с людьми, поэтому сейчас у него отличное настроение, потому что он считает, что американский народ любит его. Итак, в поезде он заходит в вагон, полный репортеров, и вот что происходит.

Ему не нужны были крепкие жидкости, он уже был под кайфом.«Сегодня я завоевал свободу», — объявил он. Мне удалось встретиться с настоящими живыми американцами и посмотреть им в глаза. Я рад, что домашний арест, под который меня поместили, сняли.

DAN SCHORR: Кажется, у вас сегодня настроение лучше, чем вчера вечером в Лос-Анджелесе…

Мистер КАРЛСОН:… сказал Даниэль Шорр. Вы знаете, господин Шорр, когда в вас втыкают булавки, вы должны отомстить, — ответил Хрущев. Он проиллюстрировал это, нанеся быстрый удар Шорру в живот, в результате чего корреспондент CBS вздрогнул и отступил.

SCHORR: Значит ли это, что вы решили не идти домой?

Г-н КАРЛСОН: Зачем мне ехать, спросил Хрущев. Вы видели толпу на вокзале? Вы видели, как эта маленькая девочка машет мне рукой? Она отвергла коммунизм.

СТЮАРТ: Хрущеву нравились разговоры с репортерами?

Мистер КАРЛСОН: О, ему это понравилось. Он очень хорошо умел подшучивать, ему это нравилось, и им нравилось это делать.

СТЮАРТ: И все же он сильно обиделся, когда предположили, что «Правда» и тому подобное не имеет свободы печати.

Мистер КАРЛСОН: Это правда. Он не любил, когда его критикуют, и всегда защищал свое присутствие, говоря, что это действительно не ваше дело. По иронии судьбы, когда он был стар, его свергнули, он ворчал своим друзьям, что — он читал «Правду» и не мог поверить, что они напечатают эту чушь, потому что никто, возможно, этому не поверит.

СТЮАРТ: Книга не заканчивается тем, что Хрущев просто идет домой и прощается с Америкой. Вы на самом деле говорите об одном из самых известных инцидентов с Хрущевым, инциденте с обувью, когда он стукнул ботинком по столу в U.Н. потому что был зол на то, что Советский Союз критиковали за агрессию в отношении Восточной Европы.

Но, прочитав вашу книгу, я задаюсь вопросом, не связано ли это происшествие с ударами ботинок каким-либо образом с 10-дневной поездкой, потому что казалось, что Хрущев и Эйзенхауэр каким-то образом связаны.

Мистер КАРЛСОН: Да. Он чувствовал, что очень хорошо ладил с Эйзенхауэром. Он прилетел домой, сразу же отправился на большой митинг в Москве, восхваляя мудрость Эйзенхауэра и его миролюбие.И это была не просто риторика, потому что он вернулся и сильно урезал военный бюджет. Он сократил свою армию более чем на миллион человек и построил поле для гольфа, чтобы, когда Айк приехал в Советский Союз следующей весной, он мог играть в свою любимую игру.

Но затем 1 мая 1960 года Айк выслал самолет U-2, шпионивший над Россией, и Советы его сбили. А Хрущев смотрел на сторонников жесткой линии в Кремле как на слабака, потому что его друг Эйзенхауэр предал его.Поэтому Хрущев закатил истерику и отменил поездку Айка в Советский Союз. Он назначил себя главой делегации Советов в ООН и поступил ужасно. Он делал все, что мог, чтобы поставить Эйзенхауэра в неловкое положение и осудить Соединенные Штаты.

СТЮАРТ: Питер Карлсон, бывший обозреватель Washington Post, является автором книги «K Blows Top». Спасибо, что были с нами, Питер.

Г-н КАРЛСОН: Спасибо.

СТЮАРТ: Вы можете прочитать отрывок из «K Blows Top» на нашем веб-сайте NPR.орг.

Авторское право © 2009 NPR. Все права защищены. Посетите страницы условий использования и разрешений на нашем веб-сайте www.npr.org для получения дополнительной информации.

стенограмм NPR создаются в срочном порядке Verb8tm, Inc., подрядчиком NPR, и производятся с использованием патентованного процесса транскрипции, разработанного NPR. Этот текст может быть не в окончательной форме и может быть обновлен или изменен в будущем. Точность и доступность могут отличаться. Авторитетной записью программирования NPR является аудиозапись.

Никсон против Хрущева — Кухонные дебаты 1959 года

Это был, несомненно, один из самых неортодоксальных и, следовательно, незабываемых моментов для крупных политических дебатов. 24 июля года США открыли Американскую национальную выставку в парке «Сокольники» в Москве. Советский Союз и американцы договорились проводить выставки в странах друг друга в качестве культурного обмена для содействия взаимопониманию. Советская выставка в Нью-Йорке открылась в июне, а в следующем месяце вице-президент Ричард Никсон отправился в Москву, чтобы открыть U.С. выставка и осмотр выставки премьер-министром СССР Никитой Хрущевым.

Во время поездки Никсон и Хрущев через переводчиков обменялись мнениями об относительных достоинствах капитализма и коммунизма, которые теперь известны как кухонные дебаты. Кухонные дебаты проходили в нескольких местах выставки, но в основном на кухне пригородного модельного дома, разрезанной пополам для удобства просмотра.

Хрущев удивил Никсона, когда тот начал протест против недавней резолюции, принятой U.С. Конгресс осуждает Советский Союз за его «контроль» над «пленными народами» Восточной Европы. Затем он отверг новые технологии США и заявил, что Советы получат все то же самое через несколько лет. Никсон ответил, что по крайней мере конкуренция была технологической, а не военной. Оба согласились с тем, что Соединенные Штаты и Советский Союз должны искать области согласия.

Хрущев заметил, что все, что он сказал в их дебатах, следует перевести на английский и транслировать в США.Никсон согласился. Три основных телеканала транслировали дебаты на кухне в США 25 июля. Двумя днями позже дебаты транслировались по московскому телевидению, хотя и поздно вечером, а замечания Никсона были переведены лишь частично. Американская реакция первоначально была несколько смешанной: The New York Times назвала это «обменом мнений, который подчеркивает пропасть между Востоком и Западом, но имеет мало отношения к существенному вопросу». Хрущев утверждал, что после конфронтации с Никсоном он сделал все, что мог, чтобы добиться поражения Никсона в его президентской кампании 1960 года.Здесь можно найти полную дискуссию.

Эдвард Гурвиц работал помощником посла в СССР Ллевеллина «Томми» Томпсона с 1958 по 1960 год; он давал интервью Чарльзу Стюарту Кеннеди, начиная с августа 1996 года. Раймонд Л. Гартофф служил в Бюро по военно-политическим вопросам с 1961 по 1968 год. Он дал интервью Горацию Г. Торберту, начиная с июня 1989 года. Ханс Тух работал в «Голосе Америки» в Москве с 1958 по 1961 год; он дал интервью Г. Льюису Шмидту в августе 1989 года.

Джордж Ф.Шерман-младший был восточноевропейским корреспондентом The London Observer с 1956 по 1961 год, а с января 1995 года у Денниса Кукса брал интервью. интервью Чарльза Стюарта Кеннеди начинается в мае 1997 года. Гилберт А. Робинсон был специальным помощником заместителя министра торговли с 1955 по 1959 год. Он дал интервью Кеннеди, начиная с августа 2002 года. Гилберт М. Каллэуэй работал в ЮСИА Югославии с 1972 по 1974 год, а с апреля 1999 года он дал интервью Кеннеди.

Прочтите сокращенную версию этого момента на Huffington Post. Отправляйтесь сюда, чтобы увидеть еще одно памятное столкновение времен холодной войны во время берлинского кризиса 1961 года. Узнайте о катастрофической поездке Хрущева в США в 1959 году

Раймонд Л. Гартофф, ЦРУ, 1957-1961 гг.

ГАРТОФФ: Никсон был хорошо осведомлен и сказал, что на самом деле он довольно мало знает о Советском Союзе, но он, очевидно, был заинтересован в быстром обучении, подготовке себя к поездке и извлечении из нее максимума.Я был очень впечатлен как его энергичным интересом к получению надлежащих инструкций и изучением вещей, так и его быстротой в понимании моментов и их улавливании. Так что это был ограниченный контакт, но, тем не менее, с тех пор я был вовлечен в подготовку, координацию, на самом деле, вещей, которые Агентство [ЦРУ] могло делать, как в своих собственных интересах, так и в его интересах, на брифингах перед поездкой и брифингах. потом и тому подобное. Как я уже сказал, он меня очень впечатлил.

Во время поездки, кстати, мне пришла в голову одна вещь: он, возможно, будет заинтересован в том, чтобы узнать, пока мы еще были в поездке, как его визит отразился в советской прессе.Разумеется, у растерянной делегации, пока мы ехали, не было времени сесть и попытаться читать ежедневно Правдас , послушать советское радио или что-нибудь в этом роде.

Итак, я договорился об этом заранее и через посольство получил на станцию ​​[представительство ЦРУ в посольстве] самую последнюю информацию о том, как его визит освещался в советских СМИ и так далее. Он был очень заинтересован в этом и очень ценил это. Его, конечно, особенно интересовало, как об этом говорят американские СМИ, но это его тоже интересовало.

Эдвард Гурвиц, помощник посла, Москва 1958-1960 гг.

ГУРВИЦ: Хрущев считался хитрым, но очень неортодоксальным по советским меркам человеком. Земной, крестьянский тип, который был заинтересован в том, чтобы не вступать в настоящую конфронтацию с Соединенными Штатами. Он был тем, с кем мог поговорить Томпсон. Он приехал в посольство. Он разговаривал с любым количеством американских посетителей типа Рокфеллеров. Уже тогда он был заинтересован в поисках какой-то общей договоренности, чтобы избежать конфронтации.Это была совершенно другая атмосфера, чем у Сталина и того, что было позже с Брежневым. Это был « отопель », оттепель по сравнению с тем, что было раньше.

[С культурной точки зрения все было более открыто.] У нас были Адлай Стивенсон, Элеонора Рузвельт, Карл Сэндберг, Сароян, Бенни Гудман, Дюк Эллингтон, Гэри Купер и Эдвард Г. Робинсон. Все это было возможностью для огромного интереса со стороны россиян. Это было очень активное и интересное время. Пожалуй, самым влиятельным и ярким свидетельством этого был триумф USIA и U.Инициатива американской политики, выставка в США в 1959 году. Это был настоящий шедевр, потому что все было ориентировано на американские потребительские товары — вещи, которые взорвали умы Советов.

Гилберт А. Робинсон, специальный помощник министра торговли, 1955–1959 годы

РОБИНСОН: Эйзенхауэр сказал своему кабинету: «Соединенные Штаты выделяются своим отсутствием на международных торговых ярмарках.Мы хотим что-то с этим сделать. Я разговаривал с министром торговли. Он собирается создать специальное подразделение. Я хочу, чтобы USIA также работало с ними ». И Госдеп. В основном это будет торговля, но мы также хотели рассказать свою историю.

Итак, Commerce, USIA и State тесно сотрудничали. Я был прикомандирован к посольству США там. Я узнал о государстве и о USIA, и мы все очень хорошо работали вместе, никогда не мечтая, что я когда-нибудь стану заместителем директора USIA.

[Центр ярмарки] был эклектичным. В моей работе многое зависело от того, насколько хорошо вы сможете управлять в этой стране и справляться с неожиданностями. Однажды я узнал, что есть эти великолепные тракторы. Их полировали каждый день. Я думаю, что они были сделаны International Harvester. Я узнал об этом, когда поднялся на встречу в посольстве в Анкаре.

Какой-то парень из AID [Агентства международного развития] рассказал мне эту историю. Он сказал: «Мы отправили их 10 лет назад.Кто-то, кого призвали сразу после войны, чтобы сделать это, чтобы помочь, знал только одно: государство сказало, что то, что вы даете Греции, вы должны быть равными с Турцией. Они не сказали ему, что фермы, на которые мы отправляли в Греции, были большими фермами, а в Турции были небольшие фермы со стенами, поэтому на этих небольших участках земли нельзя было использовать большие тракторы. Итак, они сели там.

Итак, я увидел в этом возможность для ярмарки и позаимствовал их для использования в качестве экспоната в США. Я позаимствовал кран, который был самым большим в мире на тот момент, когда в Турции завершали строительство плотины.Я встретился с президентом корпорации, и он одолжил ее нам. Такие вещи.

У нас также были новые фотоаппараты Polaroid для экспонатов. Polaroid, который тогда был еще новичком, подарил нам несколько фотоаппаратов и пленки, поэтому я устроил сцену. Мы всегда нанимали местных гидов в форме и обучали их в колледжах, тех, кто говорил по-английски. Гид звонил кому-нибудь из аудитории и фотографировался. Он стал самым большим хитом выставки, и для нас это было запоздалой мыслью. Мы делаем там крупную выставку.

Русские были там с большой выставкой, потому что им только что нужно было спуститься к Черному морю с большим количеством древесины. Там были израильтяне и румыны. Это была всемирная выставка в миниатюре. Мне в молодости было очень интересно. Русские раньше пытались выяснить, что мы делаем, чтобы они винили и обедали израильтян, а потом мы винили и обедали израильтян и выясняли, о чем русские спрашивают. Вы узнали немного об открытом интеллекте

Итак, я прихожу домой.Я встречаюсь с человеком, который раньше был помощником министра торговли, которого я знал. Он был бывшим президентом Национальной ассоциации производителей. Его звали Чад Макклеллан. Он сказал: «Вы помните, мы вели переговоры с Советским Союзом годом ранее?»

Я сказал: «А, да».

Он сказал: «Это провалилось. Но пока вас не было, я продолжал переговоры, и сейчас мы обмениваемся выставками. Советский Союз собирается войти в Колизей в Нью-Йорке, а мы собираемся на участок площадью 10 акров в парке Соколиники в Москве.Он сказал: «Вы, наверное, сердитесь на меня, потому что только что вернулись, но я хочу, чтобы вы знали, я хочу, чтобы вы были моим помощником в этом».

Итак, мы потратили полгода на выставку, на то, чтобы собрать ее. Мы отправили туда менеджеров. Я тоже стал координатором выставки. У нас были сотрудники в Москве. Затем мы с ним переехали на шесть месяцев и собрали самый большой контингент американцев со времен большевистской революции 1917 года.

У нас были экспонентами IBM, GE, Ford, General Motors, все основные люди.Macy’s изготовила мебель для нашего модельного дома. У нас были топ-модели. В то утро, когда мы поставили платформу для Хрущева, Никсона и Милтона Эйзенхауэра, чтобы открыть ярмарку, цемент все еще высыхал.

Многие думают, что Никсон был главой делегации, но Эйзенхауэр сделал своего брата Милтона Эйзенхауэра (на фото) главой делегации. Однажды я ехал в такси и как бы проверял, что население знает о выставке. Я сказал таксисту по-русски: «Эйзенхауэр едет сюда.Он повернулся и сказал: «Да. Нет, президент Эйзенхауэр. Милтон Эйзенхауэр ». Он знал, что это брат, а не президент.

Когда я встретился наедине с Советским Союзом после закрытия выставки, мы узнали, что между сталинистами и хрущевцами произошла большая драка — это очень интересно для изучающих историю — из-за того, что Хрущев попытался сделать то, что Горбачев сделал позже, чтобы открой Советский Союз. Он хотел больше товаров народного потребления. Он хотел, чтобы США пришли и советские граждане это увидели.Итак, у нас была грандиозная выставка. У нас было 100 русскоязычных американских студентов или аспирантов, которые были гидами.

Это была еще одна область, в которой было очень тесное сотрудничество. Фактически, президент поручил коммерции играть ведущую роль; USIA и государство оказали тесную поддержку; и они доложили об этом президенту. Посол [в СССР Ллевеллин] «Томми» Томпсон предоставил мне офис в посольстве и сказал: «Послушайте, вы делаете больше, чем посольство, с деловыми контактами, с американцами и Советским Союзом.Так почему бы тебе не заняться этим и не поделиться с нами культурой, а мы справимся с этим? » И мы сделали. Получилось очень хорошо.

Сотрудничество между всеми элементами было прекрасным, главным образом потому, что у нас был очень хороший, сильный лидер, независимый парень, Чад МакКлелланд, который знал, как заставить людей работать вместе. Он был единственным человеком, которого я когда-либо видел, который продиктовал трехстраничный контракт с запятыми и точками с запятой, и никому никогда не приходилось его менять.

американцев и русских работали вместе очень дружно.На самом деле происходило несколько забавных вещей. Одна вещь, которую сделал Макклелланд — и Государственный департамент не мог этого понять — он попросил, чтобы все телеграммы в Советский Союз с выставки были в открытом виде, чтобы Советы могли их прочитать. Причина, по которой он это сделал, заключалась в том, что он хотел четкого общения. Это была выставка, скрывать нечего. У нас получилось отлично.

Мы продолжали отправлять сообщения нашему менеджеру вон там: «Разве Советы не могут предоставить вам вилочные погрузчики и грузовики? Прямо на причале у нас есть семь вилочных погрузчиков, готовых к работе.Скажите нам: стоит ли нам посадить их на корабль? » Мы могли свободно сообщать о своих потребностях. Мы делали это каждый день. Наконец, мы получаем мешочек от State. Мы открываем его и находим фотографии Polaroid с автопогрузчиками, грузовиками и всем остальным.

Русские читали наши телеграммы и не хотели смущаться. Макклеллан написал эти сообщения намеренно, чтобы мы могли принять меры. Итак, это доказало нам, что это было полезно. Мы обнаружили, что русские предоставляют нам необходимые вещи, не спрашивая их напрямую.Было хорошее сотрудничество. Архитектор Москвы был хрущевцем, и он очень помог

Абрахам М. Сиркин, Управление политики USIA, 1957-1962 гг.

СИРКИН: Год или два назад кухня занимала важное место в наших обсуждениях. Вопрос был в следующем: «Показываем ли мы самую современную кухню, которая будет доступна только нескольким людям, чтобы показать лучшее, на что мы способны? Или мы показываем хорошую кухню среднего класса, не со всеми последними излишествами, чтобы мы могли сказать, что это кухня, которая есть во многих миллионах домов, а не только лучшая из лучших? » Это была большая проблема.

Причина, по которой я назвал это долгосрочным, заключалась в том, что я чувствовал, что если мы собираемся оказать влияние на людей, на которых мы пытались повлиять, таких как российское население, но, возможно, и на российское руководство, мы должны попытаться выяснить, что они знать и то, чего они не знают, и что у них на уме, и попытаться заполнить этот уровень, поэтому я чувствовал, что это был очень важный прорыв, хотя он был только в Москве и не охватил все население.

Я думаю, что до некоторой степени это все еще верно, что вы пытаетесь достучаться до лиц, формирующих общественное мнение, и политиков больше, чем вы пытаетесь достучаться до каждого отдельного человека.Это коснется людей в Москве, в том числе бюрократии. Я выбрал кухню немного лучше, чем среднюю, а не самую причудливую, потому что журналистам было бы легко сказать, что она есть у очень немногих американцев.

Одно из самых серьезных моих увлечений было на художественной выставке. Хрущеву было что сказать об уродливых вещах, которые он видел на нашей художественной выставке. Но до этого нам пришлось драться с Дуайтом Эйзенхауэром, который был просто президентом Соединенных Штатов.Для художественной выставки выбрали жюри.

Искусствоведам наплевать на политику, и одна из выбранных ими картин была нарисована художником-карикатуристом левого толка Джеком Левином, у которого была фотография генералов, заставляющая их выглядеть глупо. Кто-то, кому не нравились подобные вещи, обратил на это внимание Белого дома и спросил: «Генерал Эйзенхауэр, вы собираетесь разместить такую ​​картину о генералах?» (На снимке: Levine’s Welcome Home , 1946 г.)

Итак, Эйзенхауэр немедленно позвонил, чтобы узнать, что, черт возьми, происходит, и это попало в газеты.Я не знаю, кто слил это, но в газеты попало, что это происходит и что Эйзенхауэр, возможно, собирается уничтожить эту выставку или, по крайней мере, подвергнуть ее цензуре и получить несколько фотографий.

В этот момент я подключился и сказал, что, по моему мнению, это проблема свободы слова и информации. Мы должны показать, что у нас есть критичные люди или что-то в этом роде. Я думаю, что одна из женщин, было два человека, которые собирались быть кураторами, одна на три недели и одна на три недели, и одна из них была женщиной из Нью-Йоркской галереи.Пресса сразу же процитировала ее слова: «Что, черт возьми, президент Эйзенхауэр знает об искусстве?» Она осталась.

Сначала я написал убедительную памятную записку о том, почему мы должны оставить выставку для одного из моих боссов, заместителя директора аббата Уошберна, и он передал ее парню, которого знал на своей стороне улицы, которого я очень хорошо знал, потому что он был одним из них. моих боссов в Париже по плану Маршалла, Роско Драммонд. Итак, Роско Драммонд прочитал эту записку, которую я написал, и фактически превратил ее в колонку. Такого рода содержание выставки сильно изменилось.

Чтобы успокоить правое крыло в этом, включая президента, они согласились разместить несколько дополнительных фотографий, я думаю, Стюарта, Вашингтона и нескольких других президентов и генералов … Но они добавили еще несколько фотографий, чтобы добавить к тому, что было у художников. выбрал.

Я снова был доволен результатом этого, потому что на открытии прессы в Москве эта женщина из Нью-Йоркской галереи была под рукой, и российская пресса интересовалась всей этой шумихой, о которой они знали в американской прессе, и они спросили эту женщину: «Что случилось с женщиной, критиковавшей президента?»

Она сказала: «Это я.”

Ганс Тух, Посольство в Москве 1958-1961

ТУЧ: К этой истории есть сноска. Когда Никита Хрущев вернулся на выставку во второй раз — первый раз был с Никсоном — его переводчик потерялся в толпе, окружавшей председателя, когда он смотрел выставку американского искусства.

Я был одним из сопровождающих его людей, и меня заставили работать переводчиком-любителем. Все шло хорошо, поскольку Хрущев изучал американскую живопись девятнадцатого и начала двадцатого веков.

Однако, когда он наткнулся на работу Джона Марина, и я объяснил название «Море и небо», Хрущев заметил: «Похоже, (простите за выражение) кто-то мочился на холст». (На снимке: Морское движение Марин — зеленое и синее)

Заикание, перевел я. Я сказал: «Председатель сказал, что ему показалось, что маленький мальчик сделал лужу на холсте».

Хрущев поинтересовался, и ему сказали, как его комментарий был переведен на английский, после чего он предупредил: «Пожалуйста, интерпретируйте председателя правильно», и я сделал….

На выставке были представлены новейшие американские технологии для дома и развлечений, включая студию цветного телевидения RCA [первая в своем роде], науку, моду, американскую семейную жизнь, потребительские товары, фотографию, выставку Эдварда Стейхена «Семья человека», и искусство.

Центральным элементом был геодезический купол Бакминстера Фуллера, который содержал гигантскую семиэкранную кинопроекцию, изображающую 24-часовой период из жизни типичных американцев, живущих в различных частях Соединенных Штатов.В куполе также находился новый для того времени компьютер IBM, который отвечал на тысячи вопросов об Америке, заданных советскими посетителями.

Джордж Ф. Шерман младший, восточноевропейский корреспондент журнала London Observer , 1956-61

ШЕРМАН: Я освещал знаменитые кухонные дебаты между Хрущевым и Никсоном. Обычно не вспоминают, что эта кухонная дискуссия проходила в два этапа. Мир помнит только второй этап, когда Никсон поставил его Хрущеву.Но на самом деле произошло то, что это была попытка администрации Эйзенхауэра иметь некую основу для работы с Хрущевым. Никсон начал этот визит, то есть в американский павильон на торговой ярмарке, очень дипломатично.

Первое, что они посетили, насколько я помню, была организованная ими телестудия. Никсон очень дружелюбно и по-джентльменски сказал, что это наша последняя технология, но Хрущев не позволил ему вырваться изо рта, сказав, что у них здесь гораздо лучшее оборудование, и оно было у них годами.У Хрущева был вопрос «Кто изобрел мороженое?» своего рода подход и настаивал на том, что все новое было изобретено русскими.

Так или иначе, вокруг студии, где происходил этот обмен, была выстроена мировая пресса, и можно было видеть, как Никсон становится все более и более неудобным, потому что Хрущев берет на себя инициативу и берет верх. Никсон видел заголовки, которые вырастут из этого. Они спустились на кухню, где Никсон перешел в наступление, и это запомнилась всему миру.

Ну, [дебаты] начались с аппаратуры, но охватили весь мир. Я имею в виду все различия между США и Советским Союзом. В этом смысле он был гораздо более интересным, потому что касался вопросов, которые выявили реальные различия.

РОБИНСОН: В день открытия в июле приехали Хрущев и Никсон. Накануне вечером я планировал взять их с собой, а затем [Гарольд «Чад» Макклеллан, помощник министра торговли, генеральный директор выставки] сказал мне: «Как мы собираемся это сделать?»

Я сказал: «Я был в армии, а в армии вас учили, что командир отделения поднимает руку, и все следуют за ним.Я подниму руку. Теперь мы решим, куда мы собираемся идти. Вы будете следовать за мной, а Хрущев и Никсон будут следовать за вами, потому что вы возглавляете выставку ».

Мы решили взять их в первую в мире цветную студию, которую предоставила там NBC. После этого мы проходили мимо стенда Pepsi Cola, девушек в ярких платьях и тому подобного. Потом мы пошли в модельный дом.

В модельных домах через них может проходить только одна линия, поэтому мы разрезаем ее пополам и ставим половинки на расстоянии 20 футов, чтобы люди могли пойти и увидеть гостиную, кухню и все остальное.Итак, когда мы вошли в студию, там была госпожа Фурстева, одна из женщин-членов Кабинета Министров, Президент Советского Союза, [Председатель Президиума Климент] Ворашелов и [Первый заместитель Председателя Совета Министров Анастасий] Микоян. а потом конечно Хрущев и Никсон. Все они стояли в цветовой студии.

Хрущев был очень впечатлен и начал рассказывать о своих достижениях в строительстве этих 16-этажных жилых домов. Он произвел революцию в их жилье, чтобы люди могли уйти от своих родственников и 10 человек, живущих в маленькой квартире.Итак, затем Никсон поговорил с ним о наших индивидуальных домах. Итак, дело переросло в небольшую дискуссию.

Никсон не был известен своей амбидекстрией с механическими вещами. Мы впервые показали ему новую записываемую аудиокассету Ampex. Он сказал: «Мистер Премьер, пройдите, пожалуйста, сюда со мной ». Итак, вся группа подошла. Он нажал кнопку перемотки на ленте Ampex, нажал кнопку остановки, нажал кнопку воспроизведения, как мы ему показали, и внезапно все дебаты стали слышны.

хрущевки

поднял глаза и, как и все, открыл рот. Американцы тоже этого не видели. Это было очень интересно. Оттуда мы прошли мимо выставки Pepsi Cola.

Небольшая врезка: Накануне вечером вице-президент Pepsi Cola Дон Кендалл сказал: «Я должен уговорить Хрущева выпить Pepsi Cola». Дон сказал: «Как я собираюсь это сделать?»

Мы немного поговорили, и я сказал: «Ну, ты просил меня вести. Мы пройдем мимо, а я просто подойду поближе к выставке Pepsi.Советы очень эгалитарны, и они, вероятно, будут кричать и предлагать напитки ». Нам помогали шесть или восемь русских гидов, и они были очень хорошенькими. Именно это и произошло. Мы заставили его выпить пепси-колу.

Кендалл вернулся в декабре после закрытия выставки, заключив эксклюзивный 15-летний контракт. Кока-колу туда даже не пускали 15 лет. Мне очень интересно, когда я возвращаюсь сейчас назад и вижу, что кока-кола преобладает над Pepsi … В России, как и в большинстве бюрократических структур, вы следуете примеру лидера.«Если премьер Хрущев собирался пить Pepsi, мы будем пить Pepsi».

Затем мы переехали на кухню модельного дома. Хрущев и Никсон остановились перед кухонной витриной. Теперь они снова начали дебаты. Все думают, что дебаты начались на кухне. На самом деле все началось в студии. Было жарко и тяжело, но вежливо. Никсон указывал на эти вещи, а затем Хрущев расскажет, что сделала его страна. Журналистов и всех там раздавили.Уильям Сэфайр,… знаменитый обозреватель New York Times , работал в фирме по связям с общественностью, и его задание было модельным домом. Итак, он был на кухне и выглядывал, а парень из AP ничего не мог поделать, поэтому он швырнул Сэфайру камеру. Сэфайр сделал снимок.

На одной из фотографий Никсон указывал на грудь Хрущева. Эта фотография использовалась в кампании Никсона, и многие люди связывают ее с тем, что она помогла ему победить. Причина в том, что в те дни, от Трумэна через Кеннеди и почти до Клинтона, преобладающий фактор, о котором вам расскажут студенты-политологи, состоял в том, что американский народ в основном голосовал за лидера, который, по их мнению, мог лучше всего справиться с Советским Союзом.Они боялись, что у Советов есть огромное атомное оружие, и боялись первого удара.

Фотография показала, что Никсон был крутым, а фотография запечатлела момент, который повлиял на политическую историю и повлиял далеко за рамки непосредственного события.

CALLAWAY: [Дебаты] проходили на одной из наших выставок, на которой Хрущев в основном сказал: «Это агитация. В Соединенных Штатах действительно нет таких кухонь. Никсон сказал: «Да, это пример того, что у нас есть.«Отсюда как бы пошло продолжение о восприятии и неправильном восприятии двух стран.

Я думаю, что экспонаты, которые разошлись по Советскому Союзу и, в меньшей степени, по коммунистическим странам-сателлитам Восточной Европы, оказались чрезвычайно эффективными.

Советы, болгары, румыны и другие ограничивали людей, которые могли пойти на эти выставки, но тысячи и тысячи людей прошли через эти выставки. У них была возможность поговорить с молодыми американцами на их родном языке и провести с ними относительно открытый разговор, в то время как по большей части все, что они видели, — это пропаганда, исходившая от их правительств о Соединенных Штатах и ​​отношениях с ними. между этими странами.

Я думаю, многие из тех, кто поступил на дипломатическую службу, начинали свою карьеру в качестве гидов на этих выставках и чувствовали, что они были чрезвычайно эффективными.

Q: «Кухонные дебаты» повлияли на потепление отношений?

ТУЧ: Нет. Я бы сказал, что это просто стало признаком этих отношений в том смысле, что мы всегда были друг против друга, но таким образом, что мы могли управлять отношениями намного легче, чем раньше.

Теперь это было немедленное и очень резкое прекращение 1 мая 1960 года, когда U-2 с Гэри Пауэрсом (на фото) был сбит, и наши родственники снова погрузились в подвал. Они отменили поездку президента Эйзенхауэра в Советский Союз; Хрущев сделал несколько очень антагонистических и очень недружелюбных заявлений о нем и о Соединенных Штатах, и наши отношения ухудшились — то, что раньше превратилось в более нормальные отношения, было не очень хорошо.

Однако наша обменная деятельность продолжалась даже в этот новый период напряженности.Эта напряженность усилилась из-за агрессивных заявлений Хрущева о Берлине в то время. Однако обмены продолжались в соответствии с нашим первым соглашением, а в 1960 году, после инцидента с Гэри Пауэрсом, после инцидента с U-2, переговоры были пересмотрены в Москве и продлены еще на два года.

Теперь постепенно обмен мнениями продолжился, отношения снова пошли вверх, кульминацией чего стало избрание президента Кеннеди и некоторые движения Советов по отношению к новому президенту, свидетельствующие о том, что они снова хотят улучшить отношения….

С точки зрения публичной дипломатии, трудно измерить результативность столь масштабных и дорогостоящих усилий. На мой взгляд, это более чем окупилось. Для сотен тысяч советских граждан, многие из которых приехали издалека, это было первое знакомство с Америкой, их первый личный контакт и разговор с американцами, с пятидесяти с лишним русскоязычными американскими гидами, в основном молодыми аспирантами.

Они не только увидели жизнь в Америке, но и повеселились, впервые попробовав Pepsi, сделав прическу и накрашенные лица косметологами Coty, раскачиваясь под музыку на показе мод, получая свои первые посмотрите на цветной телевизор, чтобы увидеть изнутри типичный американский дом на одну семью.И многим этот опыт запомнился надолго.